Виталистская социология современной ноосферы и нанотехно-логически ориентированного общества (российский контекст анализа научно-технологических основ социальных инноваций начала XXI века)

С.И. Григорьев, д.с.н., проф., чл-корр. РАО, вице-президент Союза социологов России,директор-организатор Центра социальной квалиметрии НИИ комплексных муниципальных исследований РАН,   член консультационно-экспертного совета ОПОБДД.

Анализ качественных изменений и основных тенденций развития со-временного общества в последней трети ХХ века – начале XXI столетия потребовал не только системного [1-3 и др.] и динамического [4-6 и др.] его изучения, но и обновления социологического витализма, исследований эволюции и характера жизненных сил современного человечества, личности, корпораций и социальных групп, социума каждого из государств, социокультурных пространств бытия людей на рубеже ХХ-XXI столетий [7-9 и др.]. Со всей очевидностью и остротой обозначились угрозы, риски индустриализма и постиндустриальных сообществ либерально-рыночного потребительского общества, жизненные проблемы и перспективы формирования ноосферного общества в форме цивилизации управляемой социоприродной эволюции, требующей в условиях ускорения темпов социокультурного развития, его усложнения непрерывного образования, создания образовательного общества [10-12 и др.], где господствует Разум, культура ноосферного общества.

В современной России означенная проблематика многократно осложнена и актуализирована новой революцией – радикальной либерально-рыночной трансформацией общества в 1990-е годы, поставившей на грань разрушения не только устойчивость и безопасность общественного развития, но и существование государства, а также государствообразующего этноса – русского народа, составляющего и сегодня более 80% населения страны [13-15 и др.]. При этом вполне очевидной является органичная включенность России и ее коренных народов, их судеб в основные события, тенденции развития современного общественно-исторического процесса, глобальные цивилизационные изменения, поиск нового, адекватного времени сочетания глобального, регионального и национального, а также общественного, социально-группового и личностного, технологического и феноменологического, общественно-исторического, социогенетического и актуально-прагматического, социально-сетевого.

Масштабные изменения общественно-политической ситуации в мире в конце ХХ столетия совпали с осмыслением глобальных угроз современной цивилизации не только с позиций оценки последствий возможного применения оружия массового поражения, техногенных рисков, но и в плане растущего дефицита ресурсов жизнеобеспечения, жизненного пространства динамично растущего по численности человечества. Неустойчивость развития современного общества, несмотря на возросший его интеллектуальный потенциал, достижения социальной, технической и гуманистической мысли, развитие социальных технологий и социоинженерных практик, остается глобальной проблемой, масштабы которой увеличиваются [13-15 и др.].

Об этом со всей очевидностью свидетельствует провал глобального социального эксперимента с созданием социалистического общества в большой группе стран во главе с Россией в 1917-1991 гг., а также усиление глобальных рисков и дегуманизация обществ, ориентированных на либерально-рыночную модель общественного развития, лидером которого в ХХ столетии стали США и их союзники по блоку НАТО. Их сохраняющаяся ориентация в конце ХХ века на рыночный фундаментализм и силовое, агрессивное военно-техническое, а также информационно-психологическое решение конфликтов на международном и внутригосударственном уровне, несмотря на существование ООН, до предела обостряет обстановку в мире, провоцирует его новый силовой передел.

Этому в значительной мере способствуют сохраняющиеся домини-рующие ориентации мировой общественности, политических элит на американскую модель глобальной модернизации, сформировавшуюся во второй половине ХХ века, ставшую основой ее победы в «холодной войне» 1970-90-х гг. над социалистическим движением, выступившим во многом как альтернатива рыночному фундаментализму, радикально-либеральному демократизму. И все это несмотря на очевидные вызовы формирующейся ноосферной цивилизации управляемой социоприродной эволюции, а также становление миросистемных культуроцентрично ориентированных теорий, противостоящих американской модели глобализации и модернизма [16-18 и др.].

Этому способствует не только возникновение и развитие еще в первой половине ХХ века Французской школы анналов, осмысление и развитие теорий и практик азиатской социокультурной традиции, но и растущее влияние формирующейся диатропической картины мира, синергетического знания и организационно-технологических практик его применения. Кроме того нельзя не учитывать естественной реакции человечества на глобализацию, унификацию целого ряда социокультурных процессов, породивших встречное движение – рост числа самостоятельных национально-государственных образований во второй половине ХХ века, когда возникло свыше 70 новых национальных государств, множество инновационных форм социокультурного развития стран и народов, этнонациональных групп [19-21 и др.].

Развитие общественных процессов и научных исследований данного направления со всей очевидностью свидетельствует о возникновении новых форм глобальной тенденции сохранения культурного разнообразия, уравновешивающего до известной степени унификацию технологических и социоинженерных практик, порожденных информационно-коммуникационной революцией последней трети ХХ века. Не случайно культуроцентричность развития всех основных сфер общественной жизни, особенно – образовательной деятельности в течение всей жизни современного человека в различных социокультурных условиях – становится главной альтернативой рыночного фундаментализма и радикально-либерального демократизма, породивших главные риски, угрозы гибели современной цивилизации [22-24 и др.].

Между тем и развитие современной науки, инновационных технологий эпохи уже теперь третьей научно-технической революции рубежа ХХ-XXI веков, эволюция наноориентированного общества, и сохраняющийся, изменяющийся рыночный фундаментализм с его вульгарно-экономическими, криминальными и полукриминальными практиками, деморализацией социальных отношений продолжают сохранять и даже усиливать угрозы разрушения и гибели современной цивилизации. Более того, мы являемся свидетелями возврата ряда стран и народов в социальное время эпохи первоначального капиталистического накопления, реставрации его социальных отношений, типов поведения людей, роли, действий их объединений и социальных институтов, которые при нынешних производительных силах и военной мощи ставят на грань бытия и небытия не только отдельные страны и народы, но и человечество в целом. Такое развитие событий усугубляется актуализацией проблем дефицита ресурсов и необходимого жизненного пространства на планете Земля, новым переделом мира, который провоцируется возникновением иной, чем во второй половине ХХ века, расстановкой общественно-политических и хозяйственно-экономических сил разных стран, их союзов.

Новые задачи для общественной организации современного социума явно и неявно, осознанно и не вполне ставит развитие нанонауки и нанотехнологий, дарующих новый этап научно-технического и социокультурного развития человечества в XXI столетии. О том, что общественность и управленцы, национальные и региональные элиты в абсолютном большинстве стран пока слабо представляют характер тех изменений, условий жизни, что нас ожидают в условиях массового распространения нанотехнологий и наноисследований, свидетельствуют не только специальные разработки мало кому известных нанотехнологов и нанотеоретиков, но и специальные оценки экспертных групп ЮНЕСКО, разработки тех, кто формирует сегодня ее тематическую энциклопедию «Нанонаука и нанотехнологии» [25-27 и др.].

Развитие наноисследований специалистов в области естественных наук и нанотехнологий, а также представителей социогуманитарного знания и экспертов – кадров управления, социальных технологий и социоинженерных практик определяют сегодня два основных направления инновационного осмысления результатов влияния нанонауки и нанотехнологий на эволюцию социального знания вообще и социологии, социологического витализма в частности: во-первых, речь идет об анализе социальных последствий внедрения в практику результатов исследований нанонауки, а также нанотехнологических разработок; во-вторых, можно и нужно говорить о специальных разработках социологов, моделирующих анализ социальной материи на основе наноподобной микродетализации ее социальных клеток и социально-атомарного деления. На этом направлении сделаны пока лишь первые шаги, которые, кроме того, признаются целесообразными, корректными далеко не всеми ведущими социологами у нас в стране и за рубежом.

Мы полагаем, что это – тема отдельного специального рассмотрения настоящей проблематики, которую здесь нам бы хотелось пока только обозначить, привлечь к ней внимание. И тем более, что и вне прямой связи с развитием наносоциологии предпосылки постановки этого вопроса, поисков его решения в отечественной и зарубежной социологии уже имеются [28-30 и др.].

В частности, наши разработки концепции первичной ячейки современного общества на основе анализа социального микрорайона личности, рассмотрение в современной социологии проблематики многократного, масштабного сокращения времени бытия различных видов и типов устойчивых социальных отношений, бытия социальных институтов общества, их отдельных элементов со всей очевидностью требуют нового видения современного социума, его внутреннего строения, динамики развития, ее детерминации. Не менее значимы в этой связи разработки тех социологов, специалистов по культурологии и социальной антропологии, что занимаются проблемами социальной безопасности, социальной генетики, динамики социокультурных изменений [31-33 и др.].

Что касается социальных последствий развития наноисследований и нанотехнологий, то их реальное воздействие на социальную практику, ее анализ в современных условиях существенно значим, как минимум, хотя бы потому, что выделение в бюджетах целого ряда стран крупных сумм денег на развитие нанонауки и нанотехнологий масштабно дифференцирует внутреннюю социально-профессиональную структуру такого социального слоя как ученые, представляющие разные отрасли научного знания, его технологического использования. При этом речь идет не только, а часто и не столько об имущественной дифференциации, сколько об особенностях формирующихся новых видов деятельности, образе жизни этих групп населения, их влиянии на принятие управленческих решений, на взаимодействие структур государственного управления, бизнеса и общественных организаций, развитие связей с зарубежными странами, их научными и технологическими, а также экономическими и политическими структурами.

Об этом со всей очевидностью свидетельствует, в частности, развитие событий у нас в стране, несмотря на масштабный «уход» государства из социальной сферы, в том числе из науки и образования. Правительство России в августе 2006 года (распоряжение № 1188 от 25 августа) одобрило программу координации работ в области нанотехнологий и наноматериалов. При этом было специально отмечено, что ускорение развития соответствующих исследований должно обеспечить реализацию стратегических приоритетов страны, изложенных в Основах политики Российской Федерации в области развития науки и технологий на период до 2010 года и дальнейшую перспективу.

Целью утвержденной программы является достижение и поддержание паритета с развитыми странами мира в приоритетных направлениях науки и техники, ресурсо- и энергосбережения, создании экологически адаптированных современных промышленных производств, здравоохранения, создания продуктов питания, обеспечения качества жизни, а также гарантий обороны, безопасности России за счет проведения, координации и результативности работ в области нанотехнологий и наноматериалов. При этом основными направлениями координации работ в рамках программы являются: создание и совершенствование исследовательской и инновационной инфраструктуры; широкомасштабное развитие фундаментальных исследований по перспек-тивным направлениям, а также долгосрочная государственная поддержка прикладных исследований в различных отраслях науки и техники, нацеленных на коммерциализацию разработок; развитие международного сотрудничества в области наноиндустрии; подготовка, привлечение и закрепление кадров, прежде всего молодых специалистов, для использования в различных сферах деятельности в области нанотехнологий и наноматериалов, а также повышение их квалификации.

Сегодня в целом ряде вузов нашей страны в соответствии с поручением Минобрнауки РФ (приказ № 71 от 29.01.2004 г.) начата подготовка кадров в области нанотехнологии по специальности 202000 – «Нанотехнология в электронике» («Наноэлектроника») и 073800 – «Наноматериалы». В Московском государственном техническом университете им. Н.Э. Баумана готовятся специалисты по специальности «Микро- и нанороботы», открыты специальности в области нанотехнологий в Московском государственном институте электронной техники, Московском государственном институте радиотехники, электроники и автоматики, Новосибирском государственном техническом университете, Саратовском государственном университете, Санкт-Петербургском государственном электротехническом университете, Нижегородском государственном университете им. Н.И. Лобачевского, Таганрогском технологическом институте Южного федерального университета и др.

Областью профессиональной деятельности этих групп специалистов будет, уже является совокупность методов, способов и средств, направлен-ных на исследование, моделирование и разработку нанотехнологий для создания, производства и эксплуатации наноматериалов, нанокомпонентов, элементов, приборов и устройств наноэлектроники. Объектами их профессиональной деятельности в зависимости от содержания образовательной программы подготовки (специальности) являются наноматериалы, нанокомпоненты, элементы и устройства, технологические процессы их изготовления, методы исследования, физические и физико-химические явления в процессах их получения, обработки и эксплуатации, проектирование и конструирование приборов, диагностическое и технологическое оборудование, математические модели процессов нанотехнологии и объектов наноэлектроники [27, с. 4-5, 168-172 и др.]. Иначе говоря, у нас в стране реально запущен в действие социальный механизм развития нанонауки, нанообразования и нанотехнологий. И это при всем том, что определение, характеристики нанотехнологий, наноявлений и нанопроцессов остаются пока разнообразными, весьма проблемно выглядит применение результатов разработки нанотехнологий в России, где в 1990-е годы были разрушены целые отрасли инновационного развития науки и техники, не определен механизм защищенности интеллектуальных ресурсов, создаваемых в стране.

Наиболее простым и наиболее широким, очевидно, является следую-щее определение нанотехнологий: нанотехнология – это научные исследования и практические действия в наномасштабе (10-9 м, или одна миллиардная часть метра). Это показывает, насколько мал наномасштаб, который характеризует элементы материального мира на уровне молекул, атомов, вирусов (от 1 нм до 100 нм). Они слишком малы, чтобы увидеть их невооруженным глазом или даже при помощи микроскопа, использующего видимый спектр света. А это требует использования и новых технологий визуализации, таких, как сканирующий туннельный микроскоп и атомный силовой микроскоп, которые позволяют не только увидеть объекты столь малой величины, но и манипулировать ими.

Впрочем, такое определение наноявлений, безусловно, является слишком общим. Химия, физика, биология имеют дело с объектами в наномасштабе уже по меньшей мере 100 лет, а обсуждения, касающиеся их структуры, состава и даже самого существования, ведутся значительно более долгий период. Более конкретным определением могло быть то, что часто используется в рамках программ ряда развитых стран (например, в рамках программы США «Национальная нанотехнологическая инициатива»). Здесь весьма широко используется, в частности, следующее определение нанотехнологии: «Проведение научных исследований и развитие технологий на атомном, молекулярном или макромолекулярном уровнях в пространственной шкале приблизительно от 1 до 100 нм в целях фундаментального изучения явлений и материалов в наномасштабе, а также создания и использования различных структур, устройств и систем, имеющих новые свойства и функции в силу своего малого и (или) промежуточного размера».

Характерно пока то, что в различных странах применяются разные определения нанотехнологий еще и потому, что они в разных областях исследований добились различных результатов, достижений. Так, например, Китай, Корея и Япония делают упор на материалы, в первую очередь, связанные с электроникой, тогда как исследователей в Африке и Латинской Америке интересуют материалы в контексте развития медицины и экологии. Королевское общество Соединенного Королевства проводит различие между «нанонаукой» и «нанотехнологией», понимая под первой «исследование наномасштабных частиц и манипулирование ими», а под второй – «разработку, описание и изготовление структур, устройств и систем» в наномасштабе… [25, с. 5-7].

Кроме означенных существует еще целый ряд более узких, специфических определений, характеризующих нанотехнологии, которые касаются роли контроля в наномасштабе. Понимание и наблюдение новых свойств наномасштабных объектов полезно (в инженерном смысле) только тогда, когда ими можно манипулировать и их можно использовать путем создания новых комбинаций молекул, новых машин и устройств или, в наиболее впечатляющих случаях, крохотных фабрик. Это определение нанотехнологий часто связывают с термином «молекулярное производство», что уже давно было одним из наиболее привлекательных аспектов для писателей-фантастов в течение последних двух-трех десятилетий.

При такой характеристике нанотехнологий их предполагаемые результаты значительно ограничиваются: инженеры и ученые изобретают способы создания всевозможных продуктов и материалов по принципу «снизу вверх», иначе говоря, создают их атом за атомом с помощью наномасштабных фабрик. Преимуществом такого подхода стала бы почти бесконечная гибкость возможностей создания любых веществ, объектов, устройств, машин или материалов, изготовляемых атом за атомом с нуля. И хотя пока в таком режиме работают немногие продвинутые специалисты, его привлекательность и перспективность, будущая масштабность не подвергается сомнению.

Характеристика нанотехнологии как производства наномасштабных устройств, а не просто как изучение объектов в наномасштабе, потребовала от ученых предложить еще одно определение, точнее модификацию уже имеющегося. Исследования в области нанотехнологии по-новому определяют вездесущие наномасштабные объекты в биологии и химии (молекулы) в качестве крохотных микроскопических машин. Так, например, молекулу АТФ, которая является важным компонентом в клеточном цикле всех живых существ, стали называть «наномотором». Такое же значение имеет актин в молекулярном дуэте «актин/мидин», который отвечает за электрическую стимуляцию, вызывающую биение сердца [28-29 и др.].

Новое определение биологии и химии в качестве нанобиотехнологии может показаться робкой попыткой привлечь внимание к традиционной науке, но здесь, как и в случае, о котором только что шла речь, можно провести то же различие: если научиться управлять и манипулировать этими крохотными биологическими моторами и машинами, чтобы совершать доселе неизвестные и немыслимые вещи, если использовать ДНК в качестве пары плоскогубцев, а молекулу «престин» заставить крутить микроскопическую шестеренку, то критически важным компонентом определения будет не только изучение, но и эксплуатация молекулярных моторов, молекул и других «машин жизни».

Наконец, обратим внимание еще на одно характерное определение нанотехнологии, которое распространяется в современном обществе – определение Национального научного фонда США: «Конвергенция технологий нано-био-инфо-когно» (НБИК). Это определение предполагает, что нанотехнология представляет собой новый вид науки, которая возникает на стыке биологии, химии, информационной технологии и когнитивной науки, а также изучает явления в наномасштабе [30]. Такое определение в некотором роде является наиболее радикальным, специфическим, так как отражает то, каким образом нанотехнология будет использована для «улучшения человеческой деятельности», «совершенствования жизни людей», развития их жизненных сил, их защиты. В этой связи вместе с тем нельзя не отметить и того обстоятельства, что такого рода исследования и социальные практики, технологические процессы пока имеют сравнительно малое распространение и более ориентированы на будущее, чем на решение актуальных проблем повседневной жизни людей, общества в целом.

И тем не менее в современном ноосферном пространстве лавинообразно растет объем не только знаний, но и социальных практик, технологий, связанных с развитием наноисследований. При этом различные социальные слои современного общества по-разному определяют роль и перспективность нанотехнологий в зависимости от того, каких достижений они от нее ожидают – будь то в отношении человеческого организма и медицины, экологии, новых материалов или биологических объектов. Эти определения различаются также и в зависимости от национальных интересов и социальных участников рассматриваемого процесса, заинтересованных в нанотехнологиях.

В сегодняшней России современный социально-исторический и национально-культурный контекст развертывания исследовательских и технологических практик наноориентированного характера характеризуется прежде всего тем, что огромные бюджетные средства , выделенные на развитие нанотехнологий, контролируются представителями этнонациональных групп, имеющих за пределами России свои национально-государственные образования. Генеральным директором госкорпорации «Роснанотех» («Российская корпорация нанотехнологий») назначен бывший заместитель председателя правления РАО ЕЭС, владелец финансовой группы «Алемар» Л. Меламед. Базой научного обеспечения и экспертизы развития корпорации определен научный центр «Курчатовский институт», директором которого является М. Ковальчук, либерально-рыночные ориентации и родословная которого хорошо известны научной общественности. Характерно в этой связи то, что кандидатура Л. Меламеда на должность руководителя «Роснанотеха» обсуждалась в правительстве РФ с А. Чубайсом, главой РАО ЕЭС, а также с главой «Росатома» С. Кириенко. При этом не было согласования с министром Минобрнауки А. Фурсенко (см. об этом подробнее 31, с. 3). Очевидно, что программа развития «Роснанотеха» рассматривается в правительстве не столько как научно-исследовательская, сколько как коммерческая, ориентированная на продажу наноразработок за рубежом.

Развитие событий вокруг создания и программы деятельности «Роснанотеха» сегодня напоминают, с одной стороны, рекламную кампанию для вкладчиков «МММ», а с другой – хорошо согласованные действия по реализации разработанных в России нанотехнологий, полученных наноматериалов за рубежом. Для объективно мыслящего управленца любого уровня совершенно очевидно сегодня в России то, что рассматриваемая программа не адаптирована к условиям нашей страны. Это особенно хорошо видно на фоне того, что происходит в США, где плоды профинансированных государством программ развития наноисследований востребованы наукоемкой промышленностью. В России 1990-х годов большинство научно-производственных объединений, нуждающихся в разработках нанотехнологов, были разрушены, ликвидированы в ходе антинародной и антигосударственной приватизации. И сегодня огромные объемы финансирования наноразработок в России вероятнее всего будут либо расхищаться вчерашними и новыми приватизаторами, либо работать на экономику зарубежных стран.

В пользу такого прогноза развития нанотехнологий и их внедрения в России свидетельствуют и данные, характеризующие масштабное ослабле-ние здесь в 1990-е годы отраслевой и прикладной науки. В развитых странах, в том числе в бывшем СССР, доля расходов на фундаментальную науку составляла 7-10%, на прикладные и опытно-конструкторские разработки выделялось около 30-45%, остальное (50-55%) использовалось и используется на развертывание нового промышленного производства. Сегодня объемы финансирования прикладной и отраслевой науки в России сократились до 6-8% (2002-2004 г.г.). И это при всем том, что в развитых странах такие показатели уже превышают 70% (71% – в Японии, 75% – в США). Между тем доминирующую ориентацию «Роснанотеха» на коммерческие проекты подтверждает и министр Минобрнауки А. Фурсенко. Он утверждает, что задача «Роснанотеха» – «коммерциализация существующих заделов, которые есть у России по линии наноиндустрии». Речь идет, проще говоря, о продаже существующих научных заделов западным фирмам, способным освоить и развернуть инновационные разработки ученых-нанотехнологов в практике их применения. О том же заявляет и руководитель «Роснанотеха» Л. Меламед: «Главная наша задача заключается в коммерциализации результатов, получаемых в прикладной науке, в создании условий для их коммерционализации» [31, с. 5].

Социология ноосферного общества, задачи обеспечения национальной и экономической безопасности требуют более широкого и основательного подхода к развитию нанотехнологий в каждой стране. Россия в этом плане – тоже не исключение. Мы должны войти в этот мировой процесс защищенно, эффективно.

Рассматривая общий ноосферный контекст развития жизненных сил и жизненного пространства современного человечества, ЮНЕСКО, ООН, другие международные организации формируют сегодня точку зрения, согласно которой все страны мира должны проявлять интерес и участвовать в развитии нанотехнологий, их использовании в обеспечении жизни, развития технического и социального прогресса в соответствии с нормами равенства, справедливости и ответственности, добросовестности [25, с. 8].

При отсутствии такого определения концепция развития нанонауки и нанотехнологий будет определена корпорациями и лидирующими странами в их корыстных интересах. А это будет и стратегически, и тактически противодействовать развитию ноосферного общества цивилизации управляемой социоприродной эволюции, обеспечению защищенности, безопасности жизненных сил современного общества и человека.

В России сегодня такое развитие событий серьезно осложняется ее возвратом в историческое время эпохи «дикого капитализма», где капитал и прибыль, развивая производство, провоцируют самоуничтожение человечества. Возникновение здесь олигархического капитализма затрудняет прорыв страны к ноосферному обществу, несмотря на исторические уроки русской национально-культурной общинности и опыт построения коллективистски ориентированного общества в период существования СССР, развития мировой социалистической системы.

Очевидно вместе с тем и другое – возврат к анализу этих уроков необходим, он неизбежен, если человечеству суждено сохранить себя, достичь новых рубежей социокультурного процесса, создать ноосферное общество, где жизнь человека, его разум, жизнестойкость общества, его интеллект и культура станут главными ценностями и реалиями исторического развития.


Литература:

1. Луман Н. Общество как социальная система / пер. с нем. А. Антоновского. – М.: «Логос», 2004.

2. Макаров А. Методология и методы системной организации ком-плексного мониторинга качества образования : автореф. докт. дисс. – М., 1999.

3. Александров Н.Н. Методология системного анализа генезиса социума. Автореф. докт. дисс. – Нижний Новгород, 2001.

4. Бушмарин И. Современный капитализм: развитие трудовых ресурсов, творческого труда // МЭиМО. – 1990. - № 2.

5. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. – СПб.: ЗХГИ, 2000.

6.Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. – М.: Экспресс, 1993.

7. Григорьев С.И., Субетто А.И. Основы неклассической социологии. Новые тенденции развития культуры социологического мышления на рубеже ХХ-XXI веков. – М.:. Русаки, 2000.

8. Жизненные силы русской культуры: основы возрождения и развития на рубеже ХХ-XXI веков / под ред. С.И. Григорьева, Т.А. Семилет. – М.: Магистр-пресс, 2003.

9. Социология жизненны сил человека: от метафоры к концепции / под ред. С.И. Григорьева, Л.Д. Деминой. – М.: Магистр-пресс, 1997.

10. Ильинский И. Образовательная революция. – М.: Изд. МГ-СА, 2002.

11. Клехо Ю.Я. Образовательный императив. – М.: Изд. Иссл. Центр проблем качества подготовки специалистов, 1998.

12. Селезнева Н.А., Субетто А.И. Цивилизационная логика становления образовательного общества как модели управляемой социоприродной эволюции в III тысячелетии // Образование и наука на пороге третьего тысячелетия. Международный конгресс. – Новосибирск, 1995.

13. Казначеев В.П. Здоровье нации. Просвещение. Образование. – М., Кострома – Москва, 1996.

14. Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рандерс И. За пределами роста. Продолжение доклада Римскому клубу «Пределы роста». – М.: «Прогресс», 1994.

15. Тоффлер Э. Общество «третьей волны». - 2 изд. – М.: Наука, 1993 .

16. Анисимов О.С. Методология и наука XXI века. – М.: Изд. «Методология», 2008.

17. Ноосферная школа. Концепция и программа (рук. А.М. Буровский). – Красноярск, 1995.

18. Субетто А.И. Ноосферизм. - Т.1. Введение. – СПб.: ПАНИ, КГУ им. Н.А. Некрасова, 2001.

19. Анисимов О.С. «И Цзин Чжоу И» как шедевр акмеологической мысли. – М., 2005.

20. Культурные универсалии. – М.: Наука, 2006.

21. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – Л.: Изд. ЛГУ 1989.

22. Вернадскианская революция в системе научного мировоззрения – поиск ноосферной модели будущего человечества в XXI веке / под ред. А.И. Субетто. – СПб.: ПАНИ, 2003.

23. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. – М.: Наука, 1988.

24. Григорьев С.И. Культуроцентричность развития современного университета. – Барнаул, 2004.

25. Этические и политические аспекты нанотехнологии. Специальный доклад отдела этики науки и технологий ЮНЕСКО (пер. с англ.). – М., 2008.

26. Энциклопедия ЮНЕСКО «Нанонауки и нанотехнологии». Структура издания. – М., 2008.

27. Абрамян А.А., Балабанов В.И. и др. Основы прикладной нанотехнологии. Монография. – М.: Магистр-Пресс, 2007.

28. Whitesides, G.M. 2001. The once and future nanomachine. Scientific American. Vol. 285, No. 3, September, pp. 78-83.

29. Goodsell, D.S. 2004. Bionanotechnology: Lessons from Nature. Hoboken, NJ, Wiley-Liss.

30. Roco, M.C. and Bainbridge, W.S. 2003. Converging Technologies for improving Human Perfomance: Nanotechnology, biotechnology, information technology and Cognitive Science. Boston, Mass, Kluwer Academic Publishers.

31. Лисовский Ю.А. Нанотехнологии в России – научный прорыв, экологическая катастрофа или финансовая черная дыра? // Знание – власть, 2008. - № 20.